Для изучения истории Руси важно учитывать весь спектр существующих источников. Среди польского нарратива есть много источников, касающихся истории Руси. К таким важным историческим памятникам можно отнести хроники Яна Длугоша и Матвея Стрыйковского.

В ранних польских хрониках (Мартина Галла, Кадлубека, Великопольской хроники и другие) первым событием, что касается Руси, выступает война 1018 г. между Киевским князем Ярославом Мудрым и Польским правителем Болеславом Храбрым (подробную выкладку смотри в моей статье [1]). Но о более древних временах Руси писать стал Длугош.

Уже после Длугоша появляются другие хронисты - Матвей Меховский, Мартин Кромер, Мартин и Иоаким Бельские и другие, но только Стрыйковский достиг уровня Длугоша и в чем то его превзошел. Вслед за Длугошем он широко осветил историю Руси.

Важно рассмотреть и систематизировать данные по истории Руси, что нам предоставляют хронисты Длугош и Стрыйковский, и сравнить их с древнерусскими летописями и другими источниками. Понятно, что эти хронисты были компиляторами, но они пользовались не только теми источниками, что нам известны, но и теми, которые до нас не дошли. Поэтому их хроники можно считать полезными при исследовании истории Руси, Польши и Литвы, хотя и с некоторым предостережением.

1. Русь в IX веке по данным «Истории Польши» Яна Длугоша

1.1. Общие замечания по поводу хроники Яна Длугоша

Ян Длугош (лат. Ioannes Dlugossius, пол. Jan Długosz, 1415 - 1480) стал первым из польских хронистов, кто в своей работе «История Польши» (или «Анналы Польши»), написанной на латыни, дал более широкое освещение истории Руси. Уже со второй половины XIV в. Волынские и Галицкие земли были в составе Великого княжества Литовского и Польши (далее объединились в единое государство - Речь Посполитую Польскую), поэтому неудивителен интерес хрониста к истории этих земель. Это также связано со стремлением хрониста сделать полян (а с ними и русов) потомками поляков [2].

«История Польши» состоит из 12 книг и охватывает период от древних времен до первых месяцев 1480 г. Долгий период она была распространена в виде рукописи, которой пользовались Кромер, Меховский, Стрыйковский и др. Только через «Хронику Польши» Матвея Меховского (польский хронист, 1457 - 1523), которая была издана впервые в 1519 г. и вторично в 1521 г. [3], читатель мог частично ознакомиться с работой Длугоша (некоторые польские хронисты именно через Меховского знакомились с Длугошем) [4]. Труд Меховского представляет собой компиляцию, основой которого стала хроника «История Польши». На это указывает анализ текстов, проведенный А. Божемским [5]. Лишь в 1615 г. в Добромиле хроника Длугоша была впервые издана [6]. В XVIII в. еще два издания увидело свет - в Лейпциге и Варшаве. Но только с XIX в. начинается постоянное ее печатание [7].

Известно, что хроника Длугоша была очень популярной, по крайней мере с XVII века, на русских землях. А.И. Лызлов для написания своей «Скифской истории» в XVII в. использовал эту хронику, кое что было использовано Ф. Софоновичем и автором Киевского Синопсиса, и в других работах тоже отмечается влияние хроники [8].

Работая над своей хроникой, Длугошу слишком поздно удалось ознакомиться с древнерусскими летописями. Ему пришлось учить русскую речь, как он объясняет - «чтобы изложить историю нашу более яснее и подробнее» [9]. Но плохое знание языка [10] привело к тому, что он путал и менял имена. Например, имя князя Кия он сменил на Kig, имя древлянского князя Мала в Niszkin/Nyszkin (относительно этого имени было высказано много гипотез [11]), как и с Синеусом (Szinyev), Трувором (Trubor) и т.п.; имя Рюрика славянизировал в Rurko [12]. Некоторые искажения перешли в «Хронику Польши» Меховского [13]. Также Длугош подделал даты древнерусских летописей с польскими источниками, в результате чего изменялся текст его хроники, по сравнению с использованными источниками [14]. А. Семкович насчитал, что только за 966-1229 гг. он приводит 92 даты, с которых только 13 соответствуют датам древнерусских летописей [15].

Исследователи хроники много внимания уделяли вероятным источникам, с которыми пользовался Длугош. А.А. Шахматов считал, что в пользовании у Длугоша было не так много древнерусских источников [16]. Он находит у Длугоша соответствии с теми источниками, которые дали основу для «Повести временных лет» (особенно для Ипатьевского извода), «Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов» и других древнерусских летописей [17]. Как утверждала Н.И. Щавелева, основным источником для событий в XII в. служила южнорусская летопись, подобная Ипатьевскому изводу [18]. Кроме того, В.Т. Пашуто считал, что труд хрониста в некоторой степени сохранил текст Киевской летописи 1238 г. [19]

Некоторые данные Длугоша, не имеющие аналогий с данными русских летописей, по мнению Ю.А. Лимонова, возникли в результате значительных сокращений автором своего труда [20]. Это лишь предположение, которое может иметь место в некоторых случаях, но не во всей хронике.

В недатированной части, в главе под названием «Как росла Русь и кем были построены главные города и крепости», является изложение двух легенд: киевской - о трех родных братьях - Кие, Щеке и Хориве и их сестре Лыбедь (она только один раз упоминается в хронике по сравнению с братьями), и новгородской - о Рюрике, Синеусе и Труворе [21]. Эти легенды освещаются так, как бы они имели место в не такой уж долгий промежуток между собой. Это характерно не только у него. Мартин Кромер (польский хронист, 1512 - 1589) в очень сжатом виде (по сравнению с хроникой Длугоша) внес эти легенды в свою «Хронику Польши» (впервые издана в 1555 г. [22]), в разделе о правлении Пяста, но изменил порядок - сначала упоминаются Рюрик, Синеус и Трувор, а уже за ними Кий с братьями и сестрой. Потом Аскольд и Дир оседают в Киеве и идут походом на Константинополь, в дальнейшем, Олегу дается опека над Игорем после смерти Рюрика и т.п. [23]. Видимо Кромер непосредственно пользовался одним из изводов «Повести временных лет» и не пользовался в этой части хроникой Длугоша (хотя и был знаком с его работой), поскольку, например, нет увязки Аскольда и Дира с Киевичами (но возможно, что он воспринимал это как выдумку, но ничего об этом не написал).

1.2. Рассмотрение киевской легенды и некоторых эпонимов

В отличие от «Повести временных лет», у Длугоша не только Кий основывает город, но и его братья: «Кий (Kyg), построенный для себя город на Днепре (Dnyepr) назвал Киевом (Kyow), Щек (Sczyek) - Щекавицей ( Sczyekawycza), Хорив (Korew) - Хоривицей (Korewycza)» [24]. В данном отрывке хронист допустил вольную вставку. В «Повести временных лет» (здесь и далее используем Лаврентьевский извод этой летописи) указываются оронимы (горы Щекавица и Хоривица), которые приводятся Длугошем в хронике [25]. Но к данным топонимам он добавляет астионимы (города Щекавица, Хоривица), которые отсутствуют в древнерусских летописях. Видимо, это связано с тем, что хронист предположил существование у братьев отдельных городов, как это у Кия, поэтому и сделал такую вставку. Б.Д. Греков не исключал существование у киевских князей своих «хоромов» или «градов», подобных средневековым замкам (это уместно сравнить с известием Стрыйковского о «замках и городах у киевских князей [26]). В доказательство этой версии Б.Д. Греков приводил данные о таких «городах» из «Русской Правды» и «Повести временных лет» [27]. Р.А. Наливайко предложил свою гипотезу, что Длугош сделал ошибку в переводе из-за плохого знания русского языка, и поставил в хронике вместо «горы» - «города» [28]. Эта версия возможна, хотя и противоречит тому средневековому мировоззрению, который был присущ Длугошу.

Далее мы видим в хронике Длугоша такой эпонимический ряд: Вятка - родоначальник вятичей, Радим - радимичей, и Дулеб - дулебов [29] (подобный трехсоставный эпонимический ряд встречается у хрониста «Великой хроники», где приводятся эпонимы - Лех, Чех и Рус [30]). Кроме того, хронист видоизменил названия этих племен до такого вида - Wyaticzanye, Radziniczanye, Dulyebyenye [31]. В случае с двумя первыми - Вятка (Wyathko) и Радим (Radzim), то их упоминают древнерусские летописи, в частности, «Повесть временных лет», обозначив их ляшское (польское) происхождение, как и у Длугоша [32]. А вот Дулеб - это уже вольная вставка самого хрониста, так как в древнерусских летописях упоминается племя дулебов, но без эпонима [33]. Появление Дулеба среди Радима и Вятки Н.Ф. Котляр считает неслучайным, потому как цифра три принадлежит к магическим числам фольклора [34]. Кроме выше указанного, еще есть интересные данные о дулебах: «Дулебы (Dulyebyenye) от князя Дулеба (Dylyeba) названы, затем [стали] волынянами (Wolhanye) зваться, которые сейчас лучане (Luczanye)» [35]. В «Повести временных лет» все они являются отдельными племенами, а не одним единственным племенем с разными названиями [36].

1.3. Аскольд и Дир

Существует у хрониста интересная информация, и весьма противоречивая, об Аскольде и Дире: «После смерти Кия (Kyg), Щека (Sczyek) и Хорива (Korew), их сыновья и внуки, что в прямом наследовании шли, владели Русью (Ruthenos) много лет, пока, в свою очередь, наследование не перешло к двум родным братьям, Аскольду (Oszkald) и Диру (Dir)» [37]. В древнерусских летописях, дошедших до нас, не отражено это генеалогическое построение. Хроника Длугоша является единственным источником (среди тех, что писались до XV века), который привязывает двух братьев с местным киевским родом. Аналогичная летописная традиция была отражена в Киевском Синопсисе [38]. Скорее всего именно от Длугоша пошло это известие в другие источники, в том числе и в Киевский Синопсис. На это указывал и М.Ю. Брайчевский [39].

Гипотезу об Аскольде и Дире из рода Киевичей поддерживали многие историки - А.А. Шахматов, Б.А. Рыбаков, М.Н. Тихомиров, П.П. Толочко и другие [40]. М.Н. Тихомиров был уверен, что этот отрывок являлся первоначальным текстом рассказа о начале Русской земли [41]. Только здесь нужно учитывать то, что данные о Руси в хронике имеют сокращенный вид. И можно только предполагать - было ли это вольной трактовкой хрониста, или все же взят им из неизвестного нам источника.

В самих древнерусских летописях есть противоречия, которые дают возможность склоняться как к версии о местном происхождении Аскольда и Дира, так и об их чужеземном происхождении. В «Повести временных лет» они предстают боярами князя Рюрика, но не с его племени, которые отправились в 862 г. в Киев и стали там княжить [42]. В Новгородской первой летописи Аскольд и Дир не сопоставляются с Рюриком, хотя и названы варягами [43]. В Никоновской летописи Аскольд и Дир действуют (в основном Аскольд) как туземные полянские правители [44]. В этой летописи нет привязки Аскольда и Дира к Рюрику и варягам [45]. А.А. Шахматов предполагал, что составителю Никоновской летописи не нужно было искусственно создавать определенную схему, как это было у составителя Начального свода, который проводил две идеи: «идею о единстве княжеского рода и идею о появлении княжеской власти только со времени Рюрика, а все остальные правители - самоназванные, как Аскольд и Дир» [46]. М.Н. Тихомиров опровергал варяжское происхождение Аскольда и Дира. По его мнению, легенда о принадлежности Аскольда, Дира и Олега к дружинникам Рюрика являлась поздней вставкой [47]. Если же об Аскольде и Дире, то с этим предположением согласен и П.П. Толочко, хотя были сомнения относительно Олега [48]. Более подробно вопрос о происхождении Аскольда и Дира был рассмотрен М.Ю. Брайчевским [49].

Кроме всего сказанного, еще есть некоторые сюжетные моменты в «Повести временных лет» которые могут быть интересными. Летописец построил единый генеалогический ряд: Рюрик - Олег - Игорь (подобное построение было присуще для различных средневековых летописцев и хронистов) [50]. Но он также показывает связь Кия, его братьев и сестры с Аскольдом и Диром через определенные действия. Аскольд и Дир, выслушав легенду о Кие и его братьях, занимают их место [51]. Эта легенда сюжетно связывает одних киевских правителей с другими.

1.4. Новгородская легенда

В новгородскую легенду Длугош внес несколько интересных моментов. Согласно с его хроникой, руский народ расселился дальше на север из-за своей многочисленности. Причем, одной из причин этого расселения, как выясняется, было неудовлетворительное правления Аскольда и Дира - руский народ «тяготился их княжением». Затем были избраны на управление из варягов три брата - Рюрик, Синеус и Трувор [52]. То есть, не от Рюрика с братьями к Аскольду и Диру идет цепочка данных, как в известных нам древнерусских летописях [53], а совсем наоборот. Что также дает возможность считать Аскольда и Дира принадлежащими к местному населению Приднепровья, если эта информация не выдумка хрониста.

Рюрик (Rurek, затем в тексте приводится вариант Rurko) осел в Новгороде (Nowogrod), Синеус (Szinyev) - в Белоозере (Byalye yeszyoro), Трувор (Trubor) - в Изборске (Sborsk). После смерти Синеуса и Трувора, которые не оставили потомства, их княжества перешли к Рюрику. Эти данные не столь важны, потому что они изложены в соответствии с древнерусскими летописями [54]. Но дальше есть интересный текст: «Оставил [Рюрик] по себе сына по имени Игорь (Jior), который, достигнув совершеннолетия, Аскольда (Oszkaldum) и Дира (Dyr), Киевских (Kyowienses) князей, не ожидавшие от него злой напасти, предательски убил, а их землями и княжениями завладел» [55]. В этом отрывке не упоминается Олег, и Игорь является уже взрослым, когда были убиты Аскольд и Дир. Можно было бы предположить, что Длугош брал эту информацию из неизвестного нам источника, где отсутствует Олег и действует только Игорь (Р.А. Наливайко даже предположил, что хронист воспользовался тем источником, где Олег не присутствует [56]). Приведенная хронистом информация является недостаточной для того, чтобы можно было судить, был Игорь на момент смерти Рюрика в малом возрасте, как это следует из «Повести временных лет», или нет. Но упоминание того, что Рюрик оставил после себя еще несовершеннолетнего сына, явно показывает, что Длугош исказил эти летописные сведения в связи с сокращением своей хроники.