2) Русь до IX века по данным «Истории Польши» Яна Длугоша

Теперь остановимся подробнее на нескольких поздних польских хрониках, которые дают определенную информацию о начальной истории Руси. Большой интерес представляют хроники Длугоша и Стрыйковского. Остальные, в основном, переписали с предыдущих хроник (в особенности из хроники Длугоша), не додав к ним ничего более существенного, чтобы нас заинтересовало. Например, в «Польской хронике» Иоахима Бельского (хронист XVII в., на самом деле автором хроники является не Мартин, а Иоахим Бельский [17, С. 22-26]) практически полностью копируются известия Длугоша, с добавлением своего мнения на определенные события [3, С. 74-77].

- 134 -

Некоторые польские источники не дошли до нас (например, доминиканский рочник [34, С. 8]), либо дошли не в полном объеме, как это видим в связи с «Историей Короны Польской и Великого княжества Литовского» Бернарда Ваповского (хрониста XVI в.), из труда которого нам известна только его часть за 1380-1535 гг. [6].

Ян Длугош (хронист XV в.) стал первым из польских хронистов, кто в своей работе дал более широкое освещение истории Руси. Уже со второй половины XIV в. Волынские и Галицкие земли были в составе Великого княжества Литовского и Польши (в дальнейшем объединившиеся в единое государство – Речь Посполитую). Поэтому неудивителен интерес хрониста к истории этих земель.

Работая над своей хроникой, Длугошу слишком поздно удалось ознакомиться с древнерусскими летописями. Ему пришлось учить русский язык, как он поясняет – «дабы изложить историю нашу более яснее и докладнее» [1, С. IX-X]. Но плохое знание языка привело к тому, что он путал и изменял имена. Имя князя Кия он изменил на Киг, имя древлянского князя Мала в Нискина, и т.д. Также он подстраивал даты древнерусских летописей с польскими хрониками, из-за чего изменялся текст его хроники по сравнению с использованными источниками [34, С. 54-55]. Только за 966-1229 гг. Длугош приводит 92 даты, из которых только 13 соответствуют древнерусским летописям [18, С. 53].

А.А. Шахматов считал, что в пользовании Длугоша было не так много древнерусских источников [32, С. 341]. Он находит у Длугоша соответствия с теми источниками, которые дали основу для «Повести временных лет» (в особенности для Ипатьевского извода), «Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов», и другие древнерусские летописи [32, С. 342-348]. Как утверждает Н.И. Щавелева, основным источником для событий до XII в. служила южнорусская летопись, сходная с Ипатьевским изводом [33, С. 47].

В недатированной своей части, в главе под

- 135 -

названием «Как росла Русь и кем были построены главнейшие города и крепости», Длугош приводит, по мнению Ю.А. Лимонова, сбивчивые данные о начальной Руси в сокращенном виде [25, С. 78-79]. Имеется изложение двух легенд - киевской - о трех родных братьях - Кие, Щеке и Хориве, и их сестре Лыбеди, и новгородской - о Рюрике, Синеусе и Труворе.

Мартин Кромер (хронист XVI в.) в очень кратком виде (по сравнению с хроникой Длугоша) внес эти легенды до своей хроники (в главе о правлении Пяста), но изменил порядок – вначале идут Рюрик, Синеус и Трувор, а затем Кий с братьями и сестрой. Затем Аскольд и Дир оседают в Киеве и идут походом на Константинополь, потом Олегу дается опека над Игорем после смерти Рюрика, и т.д. [4, С. С. 85-86]. Видимо Кромер непосредственно пользовался одним из изводов «Повести временных лет», и не пользовался в этой части хроникой Длугоша (хотя и был знаком с его работой), так как нет, например, увязки Аскольда и Дира с Киевичами.

В отношении киевской легенды некоторыми исследователями высказывалась мысль, что Длугош мог воспользоваться армянским преданием о братьях Куаре, Мельтее и Хореане (Н.Я. Марр, Я. Стржельчик, и др.) [33, С. 374, прим. 72]. Только на сегодня нет веских оснований считать, что хронист мог использовать армянский источник для данного отрывка.

В отличие от «Повести временных лет», у Длугоша не только Кий основывает город, но и его братья: «Кий, построенный для себя город на Днепре назвал Киевом, Щек Щекавицей, Хорив Хоривицей» [1, С. 51]. В данном отрывке хронист допустил вольную вставку. В «Повести временных лет» указываются оронимы (горы Щекавица и Хоривица), которые и приводятся Длугошом в хронике [12, С. 4; 13, С.4]. Но к данным топонимам он прибавляет астионимы (города Щекавица, Хоривица), которые отсутствуют в древнерусских летописях. Видимо, это связано с тем, что хронист предположил существование у братьев отдельных городов, как это у Кия, поэтому и сделал такую вставку.

Следуя дальше хронике Длугоша, мы видим вновь

- 136 -

эпонимический ряд (как в «Великой хронике» – Лех, Чех и Рус), на этот раз: Вятко – родоначальник вятичей, Радим – радимичей, и Дулеб – дулебов [1, С. 51]. В случае с двумя первыми, то их упоминают древнерусские летописи, в частности «Повесть временных лет», обозначив их ляшское (польское) происхождение, как и у Длугоша [12, С. 5; 13, С. 7-8]. А вот Дулеб – это уже вольная вставка самого хрониста. Потом идет следующая фраза: «Дулебы от князя Дулеба названы, потом [стали] волынянами зваться, которые сейчас лучане» [1, С. 51]. В «Повести временных лет» все они являются отдельными племенами, а не одним единым племенем с разными названиями [12, С. 5; 13, С. 8].

Существует у хрониста интересная информация, и довольно спорная, об Аскольде и Дире: «По смерти Кия, Щека и Хорива, сыновья их и внуки в прямом наследовании идущие, владели Русью многие годы, пока, в свою очередь, наследование не перешло к двум родным братьям, Аскольду и Диру» [1, С. 51]. В древнерусских летописях, которые дошли до нас, не отражено это генеалогическое построение. Хроника Длугоша является единственным источником, который привязывает двух братьев к местному киевскому роду. П.П. Толочко предположил, что аналогичная летописная традиция была отражена в Киевском Синопсисе [31, С. 113]. Но, скорее всего, именно от Длугоша пошло это известие в остальные источники, в том числе и в Киевский Синопсис (этого придерживался и М.Ю. Брайчевский) [20, С. 227].

Гипотезу об Аскольде и Дире из рода Киевичей поддерживали многие историки – А.А. Шахматов, Б.А. Рыбаков, М.Н. Тихомиров, П.П. Толочко, и другие [32, С. 322-323; 27, С. 307; 29, С. 55; 30, С. 21]. М.Н. Тихомиров был уверен, что этот отрывок являлся первоначальным текстом сказания о начале Русской земли [28, С. 48]. Только здесь нужно учитывать то, что данные о Руси в хронике имеют сокращенный вид. И можно только предполагать – было ли это вольной трактовкой хрониста или все же взятое из неизвестного нам источника.

В самих древнерусских летописях имеются

- 137 -

противоречия, которые дают возможность склонятся как к версии о местном происхождении Аскольда и Дира, так и об их чужеземном происхождении. В «Повести временных лет» они являются боярами князя Рюрика, но не из их племени, которые отправились в 862 г. в Киев и стали там княжить [12, С. 9; 13, С. 12]. В Новгородской первой летописи Аскольд и Дир не сопоставляются с Рюриком, хотя и названы варягами [15, С. 106]. В Никоновской летописи Аскольд и Дир действуют (в основном Аскольд) как туземные полянские князья. В летописи нет привязки Аскольда и Дира к Рюрику и варягам [14, С. 9]. А.А. Шахматов предполагал, что составителю Никоновской летописи не нужно было искусственно создавать определенную схему, как это было у составителя Начального свода, который проводил две идеи: идею про единство княжеского рода и идею про появление княжеской власти только со времени Рюрика, а все другие правители – самоназванные, как Аскольд и Дир [32, С. 321]. Более подробно о происхождении Аскольда и Дира было рассмотрено М.Ю. Брайчевским [20, С. 323-338].

В новгородскую легенду Длугош внес несколько интересных моментов. Согласно его хронике, русский народ расселился дальше на север из-за многочисленности этого народа. Причем, одной из причин этого расселения, как выясняется, было неудовлетворительное правление Аскольда и Дира – русский народ «тяготился их княжением». Затем были избраны на управление из варягов три брата – Рюрик, Синеус и Трувор [1, С. 52]. То есть, не от Рюрика с братьями к Аскольду и Диру идет цепочка данных, как в известных нам древнерусских летописях, а совсем наоборот [12, С. 8-9; 13, С. 9]. Что также дает возможность считать Аскольда и Дира принадлежащими к местному населению Приднепровья, если эта информация не выдумка хрониста.

Рюрик осел в Новгороде, Синеус – в Белоозере, Трувор – в Изборске. После смерти Синеуса и Трувора, которые не оставили потомства, их княжества перешли к Рюрику. Эти данные не столь важны, потому как изложены в соответствии с древнерусскими летописями.

- 138 -

А вот дальше: «Оставил [Рюрик] по себе сына по имени Игорь, который, достигнув совершеннолетия, Аскольда и Дира, Киевских князей, не ждавших от него злой напасти, предательски убил, и их землями и княжениями завладел» [1, С. 52]. В этом отрывке не упоминается Олег, да и Игорь является уже взрослым, когда были убиты Аскольд и Дир. Можно было бы предположить, что Длугош брал эту информацию из неизвестного нам источника, где отсутствует Олег и действует только Игорь. Хронист не все известия нам дает, чтобы можно было судить, был ли Игорь на момент смерти Рюрика в малом возрасте, как это явствует из «Повести временных лет», или нет. Но упоминание того, что Рюрик после себя оставил еще несовершеннолетнего сына, явно показывает, что Длугош исказил эти летописные сведения в связи с сокращением своей хроники.